Василий Григорьевич Федяй награжден орденом Отечественной войны II степени, медалью «За отвагу» и множеством других наград
Василий Федяй родился в 1927 году, а в 1944-м был призван в ряды Красной армии. Направлен в 17-ю окружную школу стрелков снайперской подготовки в Омской области, где проучился до мая 1945 года. Затем перед самой войной с Японией был направлен на Дальний Восток. Вторая мировая продолжалась. Василий Григорьевич, зачисленный снайпером в 449-й стрелковый полк 192-й стрелковой дивизии, вместе с боевыми товарищами совершил пеший переход к границе Забайкальского фронта.
Снайперы на линии огня
Василий Федяй называет себя «степняком», ведь все его детство прошло в Кулундинском районе. Семья была большая, только ребятишек – шесть человек. В апреле 1941 года отца Василия Григорьевича призвали в Прибалтику, в лагеря, строить оборонительные сооружения, там его и застала война.
Василий тогда только успел доучиться до седьмого класса, но детство для него сразу закончилось. Как самому старшему пришлось взять все заботы о родных на себя.
– Держали скотинку: бычка и овечек. Я травы накошу за лето, высушу, к осени стог сена готов. На этом и держались, ведь в колхозе ничего не давали, – вспоминает он то тяжелое, голодное время.
Из оставшегося в деревнях и селах населения – только старики, раненые да подростки. Последние и попали под призыв, 17-летние юнцы, единственные, кто еще мог держать в руках оружие. В 1944 году Василия призвали в армию, он был направлен в город Калачинск для снайперской подготовки.
Через шесть месяцев, в мае 1945 года, новобранцев погрузили в поезд и отправили на восток. По прибытии в Монголию Василия зачисляют снайпером в стрелковую дивизию, где до августа 1945 года он проходит боевую учебу. Но самое сложное было еще впереди – пеший переход к границе Маньчжурии, к Забайкальскому фронту.
– Горы перед нами стояли громадные, я степняк, не видел таких никогда, – рассказывает Василий Федяй. – Идти-то, конечно, можно, а вот для техники, студебеккеров (американских трехосных грузовых автомобилей. – Прим. авт.) никаких дорог не было. Никто не думал, что техника может пройти по этим горам. Но выбора не было, и машины все двинулись за нами. Мы на них не ехали, на руках и конной тяге тащили таранки, самоходные установки, артиллерийские тягачи. Никто не ожидал, что наши войска пойдут через горы. Это было очень рискованно, и бывало даже так, что машина с боеприпасами срывалась и летела вниз.
Задача бойцов 192-й стрелковой дивизии – первыми выходить на противника и принимать бой на себя, до подхода основных сил. Около недели у солдат ушло на горный переход, и страшный бой случился сразу у подножия горы, как только они спустились. Василий Григорьевич вспоминает, что после на машине нельзя было проехать так, чтобы не по телам людей. Японцы не сдавались в плен – большинство сами себя резали, делали харакири. Потом вновь наступление, встречный бой.
– Где нет встречного боя, мы на машинах движемся по полям. А это же август, кукуруза – три метра высотой. Танки идут, никто ничего не видит. Много тогда наших танкистов погибло, потому что шли с открытыми люками, японцы ножами кидали, убивали, точно попадали, – вспоминает Федяй.
По кукурузному полю
По полям тяжело было идти с боем, но еще одним испытанием стал голод.
– Кукурузы наломаешь, и ешь сырую на ходу, – делится Василий Григорьевич. – У нас тылы шли далеко позади, кухня на лошадях с повозкой – еще дальше, а мы на машине впереди. Неделями не видели не только хлеба, вообще ничего. Помню, что дня три уже во рту – ни маковой росинки. И тут я увидел, что утка плывет в заводи! Хотел стрелять, но нельзя, потому что нарушишь покой, бой завяжется. Но как-то я кинулся, поймал ее, голову оторвал, а что дальше? Сырую есть не будешь. Бросил.
Настоящий праздник был, когда захватывали склады противника с провизией. Василий Федяй особенно запомнил вкусные галеты, а вот мясные консервы у японцев были странные на вкус, все сладкие.
– И так дошли до столицы Маньчжурии, в Чанчунь. Здесь мы перегруппировались, к нам присоединились другие части, и пошли на юг, – продолжает ветеран. – Не на север, к нашим войскам, а так, чтобы отрезать японскую армию от тыла. Бои стали редкими, но у японцев так заведено, что ли, было, домой боец уже не должен вернуться, только погибнуть от врага.
Медаль «За отвагу» Василий Григорьевич получил как раз за то, что смог вместе с товарищем совершить практически невозможное – они взяли живым и притащили «языка». Да не какого-нибудь, а полковника, командира части.
– Нужно было его с места так взять, чтобы никто ничего не услышал. А его охраняли. Пошли, решились. Мы молодые, здоровые, убрали охрану, а потом сонного «языка» скрутили и замотали так, чтобы не кричал. Руки-ноги связали и на плечах его потащили. «Язык» оказался полезный,
нужный.
В городе Харбине на должность коменданта, который должен представлять советскую власть до прихода китайской армии, выбрали Василия Федяя.
– Мне оставили только переводчика. Мы должны были передать эту территорию, – объясняет он. – Но Красная армия сильно отстала, ждал я их в старом городе с сентября по февраль 1946 года. Уже думал, что про меня все забыли, наши тогда уже ушли к Порт-Артуру, на юг.
В Порт-Артуре Василий Григорьевич в звании командира стрелкового отделения 1136-го стрелкового полка 338-й стрелковой дивизии прослужил до июля 1953 года в должности старшины пулеметной роты.
– Демобилизация у меня произошла в 1951 году, но я, не имея никакой специальности, остался на сверхсрочную службу на два года в Порт-Артуре. Оставаться было выгодно, так как я был уже старшиной пулеметной роты, получал 3 миллиона юаней и советские рубли – на книжку. А на эти три миллиона юаней можно было купить, например, шесть костюмов бостоновых или кожаное пальто, – улыбается Василий Григорьевич.
Земля всегда поможет
Когда все закончилось, демобилизовался в Новосибирск, поступил в вечернюю школу и наконец доучился по программе восьмого и девятого класса. Поработал некоторое время в строительно-монтажном тресте, а когда освоил программу десятого класса, уволился и поступил в Новосибирский сельхозинститут по специальности «Ученый
агроном».
– Хотел быть инженером, но не потянул математику, перешел на факультет агрономии, его закончил в 1959 году, – говорит Василий Федяй.
Молодой специалист очень просил, чтобы его направили на Алтай, но он был нужен в Институте цитологии и генетики СО РАН СССР г. Новосибирска. Однако Алтай так и тянул: вместе с коллегами Василий часто выезжал сюда в командировки: ученые испытывали и выводили новые гибриды кукурузы. Не желая из-за частых разъездов постоянно оставлять дома жену с ребенком, Василий Федяй все-таки решил уволиться. В течение следующих семи лет он проработал в зверосовхозе «Лесное» Бийского района агрономом и секретарем парткома.
– В зверосовхозе я проработал с 1960 по 1966 год, это было одно из лучших хозяйств в России, миллионер по тем временам. Вся пушнина шла за границу, – памяти ветерана можно позавидовать и молодым. – Потом меня направили директором совхоза, но уже неудачного, люди там работать не привыкли, пьяные через одного. Не смог с такими работать, уехал в Сростки, стал секретарем парткома. А потом меня пригласили на должность начальника ремонтно-эксплутационного участка мелиорации земель (орошения и осушения). Последние десять лет я на этой работе и провел.
Более 20 лет Василий Федяй, не привыкший сидеть без дела, был членом городского комитета ветеранов войны и военной службы и более 10 лет – заместителем председателя, руководителем японской группы ветеранов Бийска. С женой Василий Григорьевич прожил 66 лет, в 88 лет ее не стало. Однако большая семья и сейчас окружает его теплом и заботой:
– Внуков у меня четверо, девять правнуков, – переходит к приятным реалиям сегодняшнего дня наш герой, и уже не может сдержать улыбку. – Самому маленькому, Тимоше, третий год. Настоящий мужик растет! У нас в родне все мужики хорошие, здоровые.
И это действительно настоящая правда. Несмотря на артроз, Василий Григорьевич может и до получаса крутить педали велотренажера.
– Все потому, что в пехоте столько пройдено в молодости, никто не посчитает. Позанимаюсь, и лучше, – подмигивает он.
И делится другими секретами бодрости и долголетия:
– Я привык к кашам – милое дело! Беру овсяную зерновую, гречневую, чечевицу. Мясо – только курятину или баранину, оно полегче для меня. Ну и режим не нарушаю: поднимаюсь каждый день в шесть часов, занимаюсь гимнастикой, в семь часов – завтрак. Потом ложусь, могу уснуть, а обед – в 12 часов, ужин не позднее 17 часов. Сахар никогда не ем, и грамма не беру. Ложусь в 22 часа. Порядок должен быть, он никогда не вредит организму. Еще я всегда в курсе всех новостей города, страны и мира.
Кстати, у Василия Григорьевича также живы и здоровы родные сестра и брат: ей 94 года, а брат пока вообще «молодой» – всего 92 года.
Юрий Федяй, сын:
– Мне отец так говорил: земля всегда прокормит. Он как селекционер и агроном знает об этом не понаслышке. Когда я вышел на пенсию, взял в аренду землю. Ставлю сено, держу скотину, пчел. Осенью привожу всем внукам, детям, отцу продукты. Что еще пожилому человеку надо? Я прихожу, готовлю ему всякой разной еды, а он говорит: «Куда ты мне столько?» – отвечаю: «Ты, отец, в свое время наголодался, хоть сейчас ешь столько, сколько тебе нужно». В принципе, в больницу мы не ходим, гены у него сильные, да и закалка армейская. Внуки и правнуки приходят постоянно, а он смотрит на них и радуется. Мы постоянно о чем-то говорим, и я каждый раз стараюсь спросить то, о чем еще не успел.
Странно, что он не упомянул о японских смертниках, в засадах поджидавших приближения советских танков.