90 лет воспоминаний: бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы
Александра Анипир родилась 10 декабря 1934 года в селе Овсянниково Ельцовского района Алтайского края. Пережила тяжелые военные годы, непростые советские времена, а после нашла свое призвание – помогать людям. Отработала в прокуратуре более 35 лет!
Пять лет назад ее знакомая открыла в ней дар – писательское мастерство. Потому что те истории, которые Александра Владимировна рассказывала вначале только ближнему кругу, нуждались в том, чтобы навсегда остаться на бумаге. На интервью она согласилась легко: эта необыкновенная женщина, несмотря на свои 90 лет, помнит все до мельчайших подробностей и самостоятельно ведет домашний быт. За беседой незаметно пролетели почти три часа. Детство, юность, зрелые годы, родительство и почетная старость. Складный слог Александры Анипир непременно сложится у вас перед глазами в захватывающий фильм.
К свободной земле
Мама Александры Анипир – Грачёва Акулина Афанасьевна (1912 года рождения) родом из Рязанской области. Их у бабушки было четверо детей, две девочки и два мальчика. Когда дедушка умер во время эпидемии тифа, семья стала жить очень бедно. Вскоре прошел слух, что в Сибири много свободной земли, ее можно осваивать и жить. Собрались ходоки, съездили туда и подтвердили, что это действительно так. Вся деревня всколыхнулась! Народ стал собираться, бабушка Александры Владимировны с четырьмя детьми и своей матерью Пелагеей (которой в то время было уже 80 лет) тоже решилась на это.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
– По дороге поезд остановили в Уфе, так как бушевал тиф, всех попросили выйти и повели людей в городскую баню, а вещи все в прожарку, – рассказывает она. – Бабушка, как и многие другие, никогда не бывала в городских банях, не знала, что там да как. Посадила ребятню с бабкой Пелагеей, пошла и налила один таз холодной воды, другой – горячей. Когда горячую понесла, ее кто-то случайно подтолкнул, и она опрокинула его на себя. Весь живот покрылся пузырями, но сделать ничего было нельзя. Превозмогая боль, она ехала до Бийска, а потом в Овсянниково. Нечем было лечиться, применяли народные методы: толкли ржаные сухари, мазали постным маслом и засыпали раны.
Когда приехали на место, те семьи, где были мужчины, стали отстраиваться, возводить дома. А бабушку привели к крестьянину, которого попросили убрать из коровника телков, навести порядок в помещении – пусть там живет вдова с ребятишками. Как-то надо было выживать, и самую старшую, тетю Полю, отдали батрачкой зажиточному крестьянину, работать за несколько пудов хлеба. Маму Александры, как только ей стукнуло восемь лет – в няньки. А когда ей исполнилось 18 лет, она вступила в колхоз и уже там проработала больше 12 лет.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
Отец Александры Анипир тоже был простым деревенским парнем, но, когда вернулся со службы в армии, решил, что в колхоз работать не пойдет.
– Забрал нас всех и в 1941 году привез в Бийск, – вспоминает Александра Владимировна. – Документов никаких у них не было, как и штампа о браке, деревенские же, получилось так, что маму записали на ее девичью фамилию –
Грачёва. Мол, потом, когда они с отцом нормально по документам зарегистрируются, перепишут как надо. Но в 1941 году началась война, отца забрали в первые дни. Так они и не зарегистрировались.
Неученым жить плохо
Жилья в Бийске у матери с детьми не было, снимали квартиру. Зимой дети забирались на печь, сбивались в кучку, чтобы согреться. Александра Анипир ясно помнит, как сильно ей всегда хотелось хлеба.
– Хотя мы не голодали, у нас всегда была картошка. Росли понемногу, – как бы оправдываясь, говорит она.
От отца не было никаких новостей, ни писем, ни похоронки, даже извещения «пропал без вести» не приходило. И вот как-то их родная тетка стояла в очереди на керосинный склад и услышала, как незнакомая ей женщина рассказывает, что им пришло непонятное свидетельство о смерти на имя Дерябина Владимира Сергеевича. Оказалось, что произошла путаница в адресе – пакет документов пришел не на ул. Сенную, 8, где проживала Александра с семьей, а на ул. Среднюю, 8.
– Нам отдали похоронку, и мы начали получать хотя бы небольшие средства на жизнь, – продолжает Александра Владимировна. – Вскоре с нами стал жить и мамин брат, дядя Сережа, который вернулся с фронта на костылях из-за ранения в ногу. Как инвалиду ему дали одну комнату по адресу пер. Фомченко, 20, и мы туда переселились. После он женился, с семьей уехал на новое место жительства, а мы с мамой так и остались в этой квартире.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
На удивление, Александра Анипир хорошо помнит, как пошла в первый класс в 1943 году. Тогда одежду было не купить, все из старья переделывали, из маминой широкой деревенской юбки девочке сшили платье. С обувью было сложнее, но мама проявила смекалку: достала сапоги, которые ей покупал отец Саши.
– Красивые, стального цвета, со шнурками, – кажется, что они так и стоят перед глазами Александры Владимировны, как сентябрьское чудо. – Они мне были большие, так в носки мама напихала ветоши.
Так Александра отправилась учиться в школу-семилетку № 15, деревянное, еще дореволюционное, здание. На празднике 1 сентября все первоклассники были с букетами цветов со своих садовых участков и радостно вручали их своей учительнице Бедаревой Прасковье Николаевне. На первом уроке она выдала каждому из детей по карандашу, тетрадке и букварю.
– Я училась, а мама у меня так и осталась неграмотной, – кивает Александра Владимировна. – Но она мне день и ночь твердила: «Доченька, неученым жить плохо».
Когда Александра окончила семилетку, перешла в школу № 1, чтобы продолжить образование. А после поехала в Томск, поступила на юридический факультет, где отучилась пять лет.
Украденный кошелек
По распределению в 25 лет Александра Анипир попала адвокатом в юстицию Кемеровской области, а после стажировки ее направили в Яшкинский район, где в скором времени повысили до заведующей юридической консультации. Работы в юстиции много, а так как машин не было, в командировки ездили на лошадях.
– Закутаюсь в длинный тулуп из овчины, погрузим все вместе мешок с папками, где дела хранятся, на сани, и по деревням едем. Тогда указание такое было – не отрывать колхозников от работы, рассматривать дела по месту совершения преступлений, – многозначительно напоминает она.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
Большинство дел проходило по сталинскому указу от 27 декабря 1947 года «Об усилении охраны социалистической собственности». Самая минимальная мера наказания – 10 лет, даже если человек ведро картошки украл, если больше – дадут от 15 до 25 лет, а если в крупных размерах – расстрел.
– И вот приедем в деревню, сядем за стол в деревенской избе кулака какого-нибудь – я, прокурор, судья, заседатель. Рассматриваем дело: мужик украл полмешка зерновых отходов. Он уже арестован, сидит на скамье подсудимых. Народу понабьется в помещение! Вся деревня собиралась на суд посмотреть, даже на полу усаживались. Но помню, что в том случае судья переступил через закон, определил ему 5 лет, а не 10, как полагалось. И это лишь один из эпизодов. Проработала я там до 1961 года, – неспешно говорит Александра Владимировна.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
Конечно же, девушка была в рядах комсомола, да еще и крепко связана с профсоюзной организацией. Ее единодушно выбрали членом райкомпрофсоюза и направили в Кемерово. Вскоре за труды на общественном поприще поощрили – дали комсомольскую туристическую путевку в Чехословакию.
– Всего собрали из Кемеровской области 50 человек разных специальностей: доярки, шахтеры, рабочие, и я одна – юрист. Три дня нас учили, что можно делать за границей, а что нельзя: по одному не ходить, ни с кем единолично не встречаться, не беседовать, «по магазинам не шляться, глаза не пялить», – смеется женщина.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
На первый обед за границей советские туристы возлагали большие надежды, хотелось отведать «чего-то эдакого». Но им принесли лишь небольшие пиалы с жидким супом из протертых овощей, а хлеба – ни кусочка. На второе – жирное жареное свиное сало с картошкой. А тут без хлеба вообще невозможно есть, возмутились русские. Подумали, может, это в поезде такой рацион. Но в Праге кормили точно так же.
– Пиво – различных сортов, пей сколько хочешь, а вот кормили не по-нашему, хлеба нигде не давали, – отмечает Александра Анипир.
Денег в поездку каждому выдали только в расчете на один сувенир, и она на эту сумму купила себе кошелек. Да такой красивый! Желтого цвета, с замочками.
За границей девушка также впервые попала в комбинат бытового обслуживания, по-современному – салон красоты.
– Какие там нам сделали прически, по моде! – Александра Владимировна протягивает фотографию, на которой отражается этот миг ее молодости.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
А на прощание для комсомольцев устроили настоящий бал.
– Привели нас в красивый зал, паркет шахматный, блестит. Начались танцы, но мы-то не умели танцевать, как они. Стоим в сторонке. А потом кто-то говорит: «Может быть, из ваших кто спляшет, русскую?» И вот наша девушка, доярка, как пошла в пляс, как дроби била! Ей все хлопали, – Александра Владимировна прижимает руки к груди, кажется, что это воспоминание оживает перед глазами ее слушателей.
Когда группа отправилась в обратный путь, на первой же железнодорожной станции все побежали в магазин, накупили хлеба и наконец наелись досыта.
– Вернулась в свой район, первым делом опять за хлебом пошла, взяла свой заграничный кошелек. Выстояла очередь, и пока продавец взвешивала мне покупки, потянулась к сумочке, глядь, а кошелька-то и нет! Украли. Денег там немножко было, но мне так жалко было сам кошелек, – сокрушается Александра Анипир.
Не бойтесь трупов, они безвредны
Когда подходил к концу срок в три года, который Александра должна была отработать после института в Кемеровской области, ей пришла телеграмма с приглашением перейти в прокуратуру Бийска.
– Со мной беседовали прокурор Колыхаев Иван Георгиевич и Хохлов Николай Данилович, его заместитель. Они у меня сразу спрашивают, собираюсь ли я замуж? А то выйду, потом декрет да дети, и они опять без работника останутся. Но у меня и на примете-то никого не было! – честно созналась она им тогда.
Далее последовало собеседование в краевой прокуратуре. Для этого Александра Анипир поехала в Барнаул, а на ночевку остановилась у подружки. Ее муж Гриша служил в милиции и с вопросом, почему Александра незамужняя, предложил познакомить со своим другом и коллегой.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
– Согласилась. Ну, мы так, смех смехом. Переночевала у них, а рано утром пошла к прокурору Алтайского края. Переживала, думаю, что у меня будет спрашивать? А он мне только один вопрос задал: «Вы трупов боитесь?» – рассказывает она.
Конечно, когда девушка работала адвокатом, трупы только на фотографиях в уголовных делах и видела. Потому растерялась, не знала, что ответить. А он, видит, что Александра замялась, и говорит: «Не бойтесь трупов, они безвредны». Пожал Анипир руку, пожелал успехов в работе следователем.
– И я поняла, что меня приняли, – выдыхает Александра Владимировна.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
К работе она приступила 5 ноября 1961 года. Алексей, жених, с которым ее познакомили-таки друзья, каждые выходные приезжал в гости. А вскоре на адрес приходит заказное письмо, открыв его, Александра видит паспорт Алексея и записку: «Если ты согласна выйти за меня замуж, пойди в загс, подай заявление».
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
– 24 февраля мы зарегистрировались. В прокуратуре я об этом никому не сказала. Потому получилось так: жених приехал нарядный, на нем новое коричневое пальто с широким поясом, шляпа в тон, белая рубашка и черный костюм, на ногах лакированные туфли. А на мне – форма, – с улыбкой перечисляет Александра Анипир. – Зарегистрировались и жили у мамы, муж, конечно, перевелся работать в Бийск.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
Вскоре случилось и первое сложное кровавое дело. Одним из жарких летних месяцев, когда Александра Владимировна была дежурной, в ее квартиру резко постучали. Приехал замначальника по оперативной работе Афанасьев Фёдор Иванович. Возмущается: «Спите? А у нас два трупа с расчленением. Вставай, Александра, поедем осматривать!»
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
Приехали на место. Около старой заправки, ближе к горе, стоял небольшой домик. Александра Анипир должна была провести осмотр места происшествия, подробно описать всю обстановку и то, как и в каком виде, положении, с какими ранами найдены тела. Только прошла в калитку, как в глаза бросился наматрасник. Отворачивает его, а там на отрубленной голове парня лежит острый топор. Начальник сказал не задерживаться долго у первого трупа, нужно было осмотреть второй, в квартире.
– Захожу туда, а там все в лужах и брызгах крови: и потолок, и стены, и пол. В сенках – постель, и на ней второй труп – убита девушка, – тяжелые это воспоминания, сознается Александра Владимировна.
Приехали криминалисты, судмедэксперты, началась их работа. Анипир направили проводить допрос подозреваемой в
убийстве.
– Она сама явилась в милицию. Моя задача была ее хорошенько осмотреть и описать, – начинает свой рассказ Александра Анипир. – Прихожу в комнату для допроса, а там уже сидит старушка, одетая в голубое штапельное платье. Вся в крови, только кисти рук вымыты, да лицо чистое. В седых волосах и на галошах небольшие присохшие кусочки мяса. Смотрю и не верю своим глазам: неужели она могла убить?
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
Начала допрос. Подозреваемая и не думала отпираться, сразу созналась: «Я убила».
«Это мои дети, дочь и сын. Сама их на куски разрубила, никто не помогал. Всю ночь рубила и складывала в наматрасники, дотащила до калитки. Хотела еще в речку утащить, но силы уже не хватило», – не мигнув, сообщила старушка.
«А почему убила-то?» – не удержалась Анипир.
«Они грешные. Брат и сестра родные. Но я заподозрила, что они сожительствовали, а это грех большой, и я решила их убить», – без капли раскаяния заключила та.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
Как потом стало известно, сын обвиняемой весной пришел из армии, а дочка только-только окончила 10 классов и устроилась на обувную фабрику ученицей. Убийца в ходе судебного процесса была признана невменяемой, ее направили на принудительное лечение. Там, в лечебнице, она и умерла, больше на свободу не
вышла.
– Я любила свою работу следователем, скучала по ней, когда меня уже в помощники прокурора перевели. На любой должности добросовестно относилась к своим обязанностям, – говорит Александра Анипир в заключение нашей беседы.
Александра Владимировна многого достигла не только на профессиональном, но и на семейном поприще – в 1962 году родила девочек-близняшек, сейчас у нее уже четверо внучат и два правнука.
Бывший помощник прокурора о жизни и работе в советские годы. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
А на вопрос, как она поддерживает свой ясный разум, вступив на путь долголетия, отвечает просто:
– Я читаю Шукшина. Пишу и публикую книги и статьи.