Алтайский край стал второй Родиной для «веселого молочника» из США
Этого улыбчивого мужчину многие помнят по вирусному ролику в интернете, где он отвечает на вопрос корреспондента про сыр моцареллу и санкции. Сначала Джастас выбрал для жизни Россию, и уже несколько лет – Алтайский край. О его жизни сейчас и новых поводах для задорного смеха – в интервью «БР».
Алтай – это рай
Джастас, как вы оказались в Алтайском крае?
– В 1991 году мой отец приехал в Россию заниматься христианской миссией. В 1994 году, в связи с этим, мы переехали в Красноярский край, родители хотели жить в деревне, а не в городе. Так мы оказались в Богучанском районе. На тот момент мне было 11 лет, в этих местах я и вырос, выучил русский язык, играя с пацанами на улице. В 2000 году миссия закончилась и родители вернулись в США. А я почувствовал, что здесь, в России, мое место. С 2000 по 2009 год занимался бизнесом, мелким предпринимательством, продолжал работу моих родителей по воскресеньям. Что только не делал: продавал телефоны, чинил компьютеры, преподавал английский язык, потом открыл пилораму. Но в какой-то момент понял, что все ведет к сельскому хозяйству. Открыл первую маленькую ферму, завел коров, потом ферму с козами. С 2009 по 2016 год занимался фермерством в Богучанском районе. Потом, имея опыт двух ферм, решил расшириться и поменять климат, потому что у меня астма. Мы, уже с моей женой, стали ездить по России: от Иркутской области до Калининграда. И по ощущениям, насколько легко мне дышится, понял, что Алтай для меня – это рай.
Нашли здесь хороший кусочек земли в Солонешенском районе, где есть водные и черноземные ресурсы и можно дышать. 16 октября 2016 года мы получили документы на землю и начали отстраиваться.
Это семейный бизнес, или сейчас это можно назвать даже предприятием?
– Мы всегда хотели сохранить небольшие объемы производства. Иначе времени на жизнь просто не останется. Да, работа – это значительная часть жизни, без нее никак. Но должно быть время на жену, детей, церковь, хобби. Одна из тех причин, почему мы ушли в сельское хозяйство – это возможность жить в деревне, но при этом не уходить с головой в бизнес. На севере, на опыте первых двух ферм мы увидели, что совсем семейный бизнес – муж, жена и дети, неидеален – ты должен работать 365 дней в году. И поэтому с переездом на Алтай идея была такая, чтобы сделать семейный бизнес, но такого размера, который позволяет отстраниться и например, съездить в отпуск. Чтобы было право заболеть, а это важно! Поэтому, у нас сейчас на предприятии вместе с моей семьей работает еще четыре семьи. И это не агрохолдинг, а маленькое фермерское хозяйство. Наша земля около ста гектаров, плюс мы берем в аренду еще около 100-150 гектаров. Мы не теряем семейное чувство, работаем сами: три моих дочери регулярно ходят на дойку, но при этом есть распределение труда и подстраховка.
Джастас Уолкер. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
Что вас удивило на Алтае, стало неожиданным?
– Я жил в России давно, но на севере. Там и культура немного отличается и форма жизни. На севере сел в районе мало, но они крупные и расположены далеко друг от друга. Здесь села очень маленькие, но их много и они все близко. Очень было приятно, что здесь много земли, и ее можно купить без всякой бюрократии. Культура людей оседлых, которые живут здесь, также важна. Как бы не было, в Алтайском крае большинство людей заняты в сельском хозяйстве и не собираются никуда уезжать. Это сельскохозяйственный регион, и тут нет отношения к месту, как к «вахтовому», временному. Например, свалил лес, добыл уголь и уехал. Здесь хотят жить, растить детей, а это очень сильно сказывается на культуре. Это традиции, праздники, они сильнее и выраженнее, чем на севере.
Здесь почти как в Айдахо
Вы не обычный фермер, американец. Это вам помогает или наоборот?
– Да, несмотря на то, что я вырос в России, все равно у меня воспитание традиционно американское, и поэтому и мировоззрение такое. Но потому, что я так долго живу в России, я также начинаю смотреть на некоторые вещи как «местный». Многие говорят – заниматься сельским хозяйством в небольшом объеме невыгодно. А я считаю, выгодно.
У меня все получилось не потому, что я американец. А потому, что мы встаем в пять утра, ложимся в десять вечера. Потому что мы два с половиной года были готовы жить в юртах, в полях, а потом в домах без окон и дверей. У нас есть все это только потому, что мы трудимся. Но есть и такие моменты: интерес к «Джастасу» конечно же выше, чем к «Ивану».
Местность, где вы живете, считается одной из самых красивых. Границы степного и горного Алтая.
– Когда мы искали землю, то это был один из первых участков, которые мы смотрели. Я говорю жене: «Ребекка, тут слишком красиво!» Она спрашивает, почему? Я отвечаю: «Это не может быть от Бога, это слишком хорошо! Это какое-то искушение!». Мы живем со стороны природных условий просто в раю. Наша местность: степь и горы, водяные ресурсы, вечерний воздух – это моя Родина. В том плане, что я рос первые 11 лет своей жизни в штате Айдахо, а это – то же самое! Перевалочный пункт, где заканчиваются скалистые горы и начинается крайняя степь. У нас все похоже: там белохвостый олень – здесь косуля, флора и фауна похожа. На некоторых фото можно просто не найти разницы между Алтаем и Айдахо. Поэтому, я почти у себя дома.
Но зимы-то у нас на Алтае более суровые?
– Климат холоднее, зима продолжительнее. В Айдахо осень и весна длиннее, но снега зимой намного больше, чем в Алтайском крае. Если ты готов кидать снег – добро пожаловать в Айдахо, если тебе лучше кидать дрова в печку – в Алтайский край. Все равно так или так согреешься.
Джастас Уолкер. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
Как проходят ваши будни?
– Мы с женой стараемся вставать в пять утра, в покос – в четыре. Летом мы утром делаем мелкие хозяйственные дела до завтрака, ходим на дойку. Примерно к восьми – на завтрак, потом в девять планерка, раскидываем дела на день. В 13:00 обед, я стараюсь всегда быть на завтраках, обедах и ужинах с семьей, если дома, а не в полях. После обеда опять рабочий сегмент, в 19:00 ужин. После – свободное время. Летом девочки с ребятами на ферме играют в волейбол, по вторникам – киноночь. Находим какое-нибудь кино, ставим прожектор, колонки, смотрим сами и приглашаем ребят с фермы, иногда даже с деревни к нам приезжают. Когда свободного времени больше, особенно зимой, играем в настольные игры: «Переселенцы», «Катана», «Каркассон». Дети у нас на семейном образовании, поэтому большую часть Ребекка занимается этим, я помогаю. По субботам у меня отчет с детьми: они показывают, что сделали за неделю.
Блогер поневоле
Как блогерство вошло в вашу жизнь?
– Я никогда не рассматривал блогерство как занятие. Для меня «You tube» был как обменник файлов моих странных идей: на севере я делал подземную теплицу, например. Я закладывал такие ролики на свой канал и у меня помаленьку появлялись подписчики. Никак для этого не старался, даже не здоровался в своих видео. Когда у меня накопилось около двух тысяч подписчиков, в 2014 году случился «Веселый молочник», я в интервью одному из ТВ-каналов сказал «Да не будет вашей итальянской моцареллы, ха-ха-ха». Клип завирусился по всей стране. А я был в это время на покосе, где не было связи. Приезжаю оттуда, и на меня идет просто шквал сообщений в почту, и миллионы просмотров на канале и множество новых подписчиков, около 20 тысяч только что пришедших. Что с ними делать?
Этот вирусный ролик помог славе, но позиция у меня тогда была другой: против санкций, а получилось так, как будто я этому рад. И тогда я снял новый ролик у себя дома, у забора, где об этом и рассказал. И видео вновь набрало множество просмотров. Но потом я начал выкладывать подобные видео со своими мыслями, и очень многие люди увидели, что я не занимаюсь клоунадой, не будет постоянного «гогота» с утра и до вечера. Пошел шквал отписок, и большая половина тех, кто пришел с «веселого молочника», отписались. В конечном итоге, где-то к концу середине 2015 года, на сухом остатке – 10 тысяч подписчиков. И с тех пор они потихоньку нарастают.
Очень важно, что те подписчики, что остались на канале, знают нашу настоящую историю, и не пришли на канал случайно. Да, у меня может быть весело и интересно, но это не комедия, а реальная жизнь!
Джастас Уолкер. Фото: Сергей Кулыгин, "БР"
Что из себя, на сегодняшний момент, представляет ваша ферма?
– У нас сейчас 120 баранов, 90 взрослых коз. Из земли сто гектаров и в зависимости от года берем еще землю в аренду. Так, четыре семьи обрабатывают около 200-250 гектаров. Наша ферма находится в десяти километрах от села, и часто бывает, что когда дорожные условия не те, нет возможности туда добраться. Мы производим чай, мед, сыр, молочку и мясную продукцию, тушенку. На полях заготавливаем сено. Коней мы используем на заготовку дров, потому что можно зайти в лес, собрать валежник. Зима на зиму не приходится, и иногда мы используем коней как транспорт. В этом году мы с середины декабря до конца марта ездили исключительно на конях, потому что дороги не было совсем. Нужно быть готовым ко всему.
В Бийске у нас часто бываете?
Весной, летом и осенью буквально раз в неделю сюда ездит машина для доставки товаров. Иногда сам по работе сюда приезжаю. Для мелкого предпринимателя очень важен прямой сбыт, и сейчас для этого есть все инструменты, но не сформирована культура. Людям проще прийти в магазин и там купить все, что нужно.
Фермерство – это не просто. Намного легче заняться чем-то другим… Да хоть чем другим! Но для меня фермерство – это, прежде всего, стиль жизни. Я хочу быть на природе, с детьми, хочу трудиться, помогать фермерам рядом с нами, мелким производителям, представляя товары наших друзей-соседей.
У нас нет погони за деньгами, нужно довольствоваться тем, что имеешь. За квартиру мы не платим, в ипотеке не живем, долгов нет, мы производим почти все, что потребляем: от картошки, мяса, молочки, до электроэнергии. Нам никто и ничего не может отключить. Фермер землей богат, наличкой беден, как говорил мой дед. В конце дня, когда ты смотришь на сто гектаров, на свои стада, на то, что имеешь, понимаешь – вот это богатство.