Стакан – четыре рубля: как бийчане выживали в 2000-е годы, продавая семечки

В начале 2000-х годов многим рабочим людям не выдавали зарплату, и получить «живые» деньги в Бийске было очень сложно, от безвыходной ситуации часто уходили в торговлю. Фатима Шигабиева до пенсии работала на местном химкомбинате, на «вредном» производстве: делали порох, ракетное топливо. Зарплата была высокая, через три года – выслуга лет. «Мы прекрасно жили в советское время», – вспоминает она. Но потом – все закончилось. Фатима рассказала корреспонденту «БР» свою историю от первого лица.

Нужда заставила

«Торговать семечками я начала примерно в 2001 году, ни разу до этого не сидела на улице, стыдно было даже, просто нужда заставила. Младшая дочь поступила в медицинский институт, в Томск, и хотя мой муж еще работал на «Полиэксе», «живых» денег мы не видели давно. Зарплату тогда вообще не давали, люди жили на карточки – иди, и в химкомбинате бери на эту карточку что-то".

"Мы заняли деньги, чтобы собрать и отправить дочку на учебу, я людям обещала, что отдадим все до пенсии. Получили, отдали сразу, конечно, а жить-то на что? Молока надо, хлеба".

Помню, как в магазин пришла, в кармане скребу, а там только семь рублей, а молоко тогда в бочке продавали по шесть рублей за литр. Молока купила, а на хлеб уже не осталось денег.

"Муж, Камиль, вновь пошел на работу просить у начальника производства, чтобы хоть 100 рублей нам без карточки выписали. Отказали. До сих пор осталась обида на это начальство. Что делать, куда деваться? Пошла к подруге, соседке с седьмого этажа, 50 рублей просить".

Взяла, пошла на базар, купила несколько банок сырых, грязных семечек. Помыла их хорошо, сушила, первый раз они у меня все подгорали, не знала, как это правильно делать, и только потом приловчилась. Так вышла на улицу.

"Стакан семечек, 250 грамм, продавали по четыре рубля. Брали семечки очень хорошо, ведь это сейчас их в магазине можно купить, а тогда – только на улице. Стояли мы все с тазиками, в которых семечки были, и стаканом нагребали, раскладывая в кульки».

Перебирали семечки ночами

«Ой, а сколько трудов-то было! Сначала идешь на базар, покупаешь там семечки. Грязные они – ужас! Приходилось перебирать. Один раз купила мешок, который мужик продал подешевле, сверху они смотрелись нормально, и мы не предполагали, что там... А там – чего только не было! Даже голубиный помет! Мусор выкидывали целыми тарелками, в итоге – 1/4 мешка оказалась мусором. Потом я уже не стала покупать семечки мешками, брала только в банках, там намного меньше мусора, хоть и дороже выходило. Покупала на ул. Гилева, по 15 рублей за банку, с нее выходило не так много выгоды, но как быть?»

«Был у меня большой дуршлаг, для мытья фруктов, вот его я и стала использовать для мытья семечек. Положишь туда некоторое количество, и промываешь раз пять, пока вода перестанет быть черной. А ведь некоторые просто покупали и сразу обжаривали семечки, вообще их не мыли! Потом – в духовке сушить, постоянно перемешивая, до одурения, чтобы не подгорали. После – на сковородку, поджаривать".

У нас у сковородки, до того, как мы начали поджаривать на ней семечки (это же делается без масла), было ровное дно, а потом из-за жары дно выгнулось «конусом».  Поставишь на стол – будет крутиться, как волчок. Часто мы с этими семечками по полночи сидели.

«Один мужчина у меня постоянно брал семечки, и говорил, что от них руки не мараются, настолько чистые. На улице я тоже одно время стаканом набирала семечки в кулек. А потом подумала, ведь руками деньги же беру, а люди потом щелкают. Так не пойдет! Вынесла ложку, стала ей накладывать сначала в кулек, а потом его в мешочек. Покупатели стали шутить: «Вот это у вас сервис!» Те, кто тоже продавал семечки рядом со мной, посмотрели на это, некоторые даже злились. Смотрю потом – тоже стали ложкой накладывать!»

Еще соленья и квас

«Заработать на продаже семечек было очень сложно. Только на «китайке» – бабушек с семечками целый ряд. Рано утром с Мочища первая всегда приходила Валя, у которой были хорошие связи, она могла достать крупные семечки через зятя, потому и торговала много. Потом подтягивалось еще около десяти человек – и все с семечками. Цену держали одинаковую, но условия разные – кто-то давал пробовать, люди иногда просто так не брали, а кто-то нет. Некоторые еще выносили соль, чтобы по желанию, можно было в кулек досыпать. Людей много – жесткая конкуренция».

«Бонусом к семечкам выносила маринованные грибы, закрутки-салаты, капусту соленую, помидоры-огурцы. У меня капусту хорошо покупали, она вкусная была, по 15 рублей кг продавала. Банку лечо – по 20 рублей. Летом квас стали продавать. Просто кто из чего мог – делал деньги.

"Это все не давало большого заработка, но помогало продержаться. Как день сурка: к девяти утра у твоего места продажи уже должен был быть товарный вид. Все взвешено, разложено, садишься только на свое место, куда-попало – нельзя: рядом Валя, Леша, Шурка, моя хорошая приятельница Тася. Надо куда-то отойти – оставляли «столик» под наблюдением соседа. Я сидела возле тогдашнего магазина «Угринич», сначала нас его управляющая все гоняла. А потом приметила, видать, что люди к нам идут, а потом и в магазин заходят. И стала даже зимой пускать греться».

«Зиму я вообще вспоминаю с содроганием. Вечером, когда «Угринич» закрывался, где-то в 20 часов, заходишь домой, с себя скидываешь всю одежду, и буквально чувствуешь, как от тебя расползается холод. Мы промерзали очень сильно. Буран, холод, мороз, а мы сидим круглый год, без выходных. Одевались в несколько слоев, внизу все шалью пуховой перемотано, сверху – шуба. С собой выносишь стол, табуретку, все эти банки и семечки в большой сумке. Это же еще надо донести!»

«Да, иногда и полиция привязывалась: «Не стойте тут!» А куда идти, что, сдохнуть что ли? Кому-то из наших даже акт выписывали – на 500 рублей штраф».

«Семь лет я так и просидела на торговле. На покупателей не жалуюсь, не обижали. Были парни наглые: идет мимо, раз! Хватанет горсть семечек. Чаще нас «обворовывали» птички: прилетали, все поклевывали. Но им потом отдельно пакетами семечки выносили, из тех, что на продажу не годились. Бывало, синичка прилетает, прямо на ладошку садится, наглая, не боится, клюет!»