Выпускник МГУ Евгений Дулепинский – о журналистике в Германии и о том, чем немецкая система высшего образования отличается от российской.
- – С чего все началось?
– Все началось с «Бийского рабочего». На открытый урок в школе к нам пригласили журналистку Викторию Тарасенко. Она рассказала, как выиграла стипендию и поехала в Великобританию по программе. Я вдохновился ее историей и подошел к ней после урока. Мне хотелось помогать в написании материалов.
- – Так вы и пришли в журналистику.
– Вообще, хотел стать орнитологом. В то время я уже занимался в экологическом центре. Там постоянно что-то происходило: мы занимались волонтерством, к нам привозили животных – это был просто неисчерпаемый источник тем. Поэтому, каждую неделю я приносил материал в редакцию и, наверное, только сейчас понимаю, насколько этим усложнял работу Виктории – ей наверняка приходилось дорабатывать и корректировать тексты.
В какой-то момент она позвонила Людмиле Алексеевне Целищевой (поэтесса, педагог, член Союза журналистов России), которая вела студию журналистики при доме творчества № 1. Так я стал заниматься в студии, но контакты с «Бийским рабочим» сохранились – меня часто публиковали напрямую.
Одна из работ, которую я бы отметил даже сейчас, была посвящена подземным источникам Бийска – это было настоящее расследование. Люди пили оттуда воду, веря в то, что она кристально чистая, хотя никаких документов, подтверждающих это, не было. Я собрал информацию о том, что это за источники, сколько их, какие из них были уничтожены во время застройки города. Материал получился подробным – им заинтересовалась не только газета, но и бийское телевидение. Это были мои ученические годы.
- – Теперь понятно, что побудило вас поступать на журфак.
– Конечно, я горел идеей поступить на журналистику. Людмила Алексеевна помогла подготовиться к сдаче русского языка и литературы, с английским мне помог канадец по имени Питер – тогда он какое-то время жил в Бийске. Без этих людей я вряд ли смог сдать экзамены. По итогу получилось так, что баллы оказались достаточно высокими, чтобы попробовать подать документы в МГУ и СПбГУ. Из МГУ пришел положительный ответ – так я оказался в Москве.
- – Как проходила учеба в МГУ и, вообще, почему именно немецкий язык?
– Нам сразу предложили выбрать иностранный язык по желанию. Немецкий я выбрал случайно, без какой-либо задней мысли. Язык давался тяжело: в голове постоянно был английский. Из-за этого я изрядно намучился с немецкой грамматикой и произношением. Сложности возникали не только с этим: учебная программа шла своим чередом, я же читал материалы на немецком, пытался переводить – изучал немного другие вещи.
Помню, как в первый раз открыл «Шпигель» и не понял ничего, начал запоминать лексику, которой не было в учебном плане. Преподаватель даже сначала думал, что я ничего толком не делаю и предмет мне неинтересен, но в какой-то момент то, что он давал на парах и то, что нарабатывал я, стало пересекаться. Тогда он заметил проделанную мной работу.
- – А как вы попали в Германию?
– Документы на свою первую стажировку я подал через Германо-российский форум, прошел три отбора. В то время мой немецкий был не так хорош, и я просто взял напором – сейчас я бы не рискнул повторить тот опыт. Стажировался на NDR в Гамбурге, затем в Шверине.
На вторую стажировку я поехал спустя две недели после первой. Она происходила в городе Росток – там я учился семестр по обмену. Сложности с интеграцией в общество, конечно, были – взять, например, случай с кофемашиной. В месте где я работал, стояло две кофемашины: одна была общая, другая принадлежала конкретному журналисту. Мне это объяснили, но я не понял в силу того, что уровень языка был недостаточно высок. Пришлось показывать наглядно. Стажировки помогли понять, на что похожа журналистика в Германии, поэтому после окончания МГУ я поехал учиться в Веймар.
- – Насколько сильны различия между российской и немецкой системой образования, как вы думаете?
– Разница есть. Самое первое, на что я обратил внимание, это учебный план – его, как такового, нет. Студент сам его формирует. Обязательный предмет был только один «вводный курс в журналистику».
Второй пункт – это расписание. Пять-шесть пар в день для МГУ – нормальная практика. В Баухаус у меня было пять пар в неделю – нагрузка распределялась более адекватно.
В-третьих, в Германии нет такой сильной иерархии между преподавателем и студентом. На первом семинаре вы решаете, как будете обращаться друг к другу. Не бывает такого, чтобы преподаватель обращался к студенту на «ты», а тот был вынужден разговаривать с учителем на «вы». Либо все общаются на «ты», либо на «вы», третьего не дано.
Кроме того, в Германии с преподавателем можно спорить, это приветствуется и это здорово, когда студенты высказывают свое мнение. Бывали семинары с участием двух преподавателей, часто с разными точками зрения на вопрос. Естественно, студентов вовлекали в диалог. Может быть, конечно, это сейчас в России тоже где-то есть, но в первый раз я такое встретил в Германии.
Еще одной особенностью немецкого образования я бы выделил отношение к персональным данным студентов. В России их размещают в интернете, узнать можно практически все: в какой группе человек учится, какое у него расписание, какие баллы были при поступлении – все это есть. В МГУ в этом году впервые начали давать студентам уникальный код, к которому привязываются все их результаты и теперь списки в сети появляются без фамилий, но все равно персональные данные в России очень мало ценятся и люди к ним относятся безалаберно. В Германии такого невозможно представить и мне нравится эта конфиденциальность.
- – А что со студенческими сообществами, развит ли дух товарищества?
– Как я говорил, в Германии каждый формирует учебный план по-своему. Бывало так, что на одном семинаре мы сидим в одном составе, а на втором рядом оказываются совершенно незнакомые студенты – это позволяет завести знакомство с большим количеством людей, но, в то же время, построить крепкую связь становится намного сложнее, особенно если ты приехал из другой страны.
- – Сейчас вы учитесь в университете, а что насчет работы?
– Параллельно с учебой в вузе я прохожу стажировку на городском радио в Веймаре – делаю сюжеты, пишу подводки, а также готовлю свои материалы.
- – Расскажите о тонкостях работы СМИ в Германии.
– Немецкие зрители не знают, что такое государственное телевидение. В Германии его не существует. Там есть общественно-правовое телевидение – граждане и проживающие в Германии раз в год платят сбор и получают независимое телевидение. Есть два общественно-политических канала, это ZDF и ARD, они работают без рекламы, и информация, которую они предоставляют достаточно объективная.
Сама система медиа очень любопытна: я могу сказать, что многие новости, которые крутят по телевидению в России, в Германии бы попали в категорию «мнения». Там присутствует жесткое разделение. Все сюжеты основаны на фактах. Однако, чтобы сделать выпуск программы новостей более интересным, они добавляют рубрику, в которой журналисты из разных земель высказывают свою позицию по какому-либо вопросу – это и есть «мнения». В России люди, которые делают новости, очень часто вставляют свои оценочные суждения в материал и меня это немного сбивает с толку.
- – Как ваша семья относится к тому, что вы постоянно далеко?
– Сейчас есть Skype, Telegram, Whatsapp и это помогает поддерживать контакт с родными. На самом деле, когда я им сказал о своих планах, они были немного обеспокоены. Когда я учился в Москве, то приезжал два раза в год, когда в Германии - один раз. Пандемия, конечно, внесла свои коррективы – я полтора года не был в Сибири.
Как романтично! Прям таки посыл, чё вы тут сидите молодёжь? Когда можно мир посмотреть и себя показать. Но лично мне не нравится эта профессия, чем то она мне напоминает одну из древнейших. Где принимают тебя на работу в какое нибудь ухо мацы и ты начинаешь за деньги поливать свою родину помоями, ну а что хорошо же платят, к чёрту принципы! По поводу заграницы или ещё где тёпленькое местечко - надо вокруг себя делать хорошо, а не бегать по миру.