Художник-скульптор Николай Порубов уверен, в творчестве нужно прислушиваться к мысли, а не к деньгам.
С творчеством Николая Порубова знакомы многие бийчане: скульптуры, мастерски высеченные в камне, такие как «Мадонна с младенцем», «Весна» - девушка с сотней каменных роз, «Девушка с кувшином» и многие другие - украшают Александровский парк. Однако множество уникальных проектов, созданных мастером - по тем или иным причинам так и не увидели свет.
В интервью «БР» Николай Павлович рассказал о том, почему в Бийске так мало эстетики.
Не из «тусовки» художников
- Николай Павлович, вы же не коренной бийчанин?
– Да, долгое время оседло нигде не жил, и здесь оказался уже после армии. Отучился на слесаря-сантехника, хотя была возможность поступить в Алтайское художественное училище. Но, так как я позже устроился на работу в ФНПЦ «Алтай», и там начал свою деятельность как художник-оформитель (тема искусства бурлила во мне всегда), смысла учиться уже не было - я и так находился в этой среде.
- А как получилось так, что вы стали заниматься еще и скульптурой?
– И в живописи, и в скульптуре, я начал очень мощно, потому что меня больше интересовал выход в третье измерение, объем. Сначала научился мешать краски так, чтобы они были очень густыми и «рисовать» можно было буквально шпателем. Отработал технологию на картинах, и потом в этой технике делал росписи в детском саду, лицее. Был такой детский сад «Дюймовочка» на АБ, и там - около десятка больших холлов, в каждой группе. Я два или три года выполнял роспись, и научился работать широкими мазками, начал мыслить большими площадями, и дело пошло быстро. Потом нужно было сделать фасад спорткомплекса «Заря», - там в то время был рельеф, а это - почти что скульптура.
Красивый фасад позже зашили, потому что не захотели ремонтировать, и сделали другой, стилизованный вариант, который больше не требует вложений. Чтобы поддерживать эстетичный архитектурный вид, нужно все время вкладывать деньги. Ну а когда Яков Савченко умер, все эти побочные отделы, типа архитектурного - были закрыты.
Первая моя художественная выставка состоялась в «Выставочном зале». Как раньше было, через худсовет: сначала глубокий отбор, что можно, что нельзя.
В то время нужно было выживать, и где уж нам, художникам-архитекторам «втиснуться» в глобальную систему. И мы пошли на вольные хлеба.
- Работали над коммерческими проектами?
– Сейчас по Бийску еще можно найти созданные мной действующие скульптуры рекламного характера. Старался делать так, чтобы они не требовали постоянного обновления.
- Вы позиционируете себя больше как художник или скульптор?
– Все дело в том, что быть просто скульптором в Бийске невозможно, специальность невостребованная. Просто живописцем - тоже. Я же без специального образования, и в «тусовку» художников не вхож. Тем более, что я не реалист, а авангардист, выставляюсь всегда как альтернативная фракция. Мысль зародилась, ты ее набросал и видишь, как ее лучше воплотить - в живописи, скульптуре, компьютерной графике. Я делал две персональные выставки, но только потому, что у меня накапливается много работ.
Крест - украли, золотой палец - отпилили
- Все ли ваши задумки, как скульптора, воплощаются в жизнь?
– Однажды корреспонденты из Барнаула сняли про меня 20-минутный фильм с мастер-классом, и после него меня «присмотрели» новосибирцы и пригласили на фестиваль снежной скульптуры. Последовали первые победы и премии, пошли заказы.
Так, ветераны Афганистана Бийска хотели сделать памятник воинам-бийчанам: утвердил наброски, создал макет из пенопласта в натуральную величину, чтобы потом его осуществить в бетоне. Но дальше дело не пошло.
Не всегда и те задумки, что были воплощены у «Сибприбормаша», в Александровском парке, сделаны так, как я бы того хотел. Александр Черемисин, вдохновленный поездками за границу, просил делать скульптуры итальянского плана: то есть вполне реалистичные. При этом религиозная тема его очень сильно направляла на то, чтобы все скульптуры были ориентированы на европейский стиль. Каждый раз он привозил со своих поездок различные сувениры, которые позже становились реальными скульптурами: мы начали с Мадонны. По отношению к искусству я все-таки «ёжик», и очень хотел выразить «свою» Мадонну, которая держит Христа в правой руке.
А вот в скульптуре «руки, в которой лежит роза», я попробовал внести авангардизма - сбоку ладони сначала сделал очень резкий, рубленый край. И когда она уже постояла на постаменте некоторое время, мне сказали этот момент убрать: приходил в парк с болгаркой, сглаживал и делал «полный реализм».
- В Александровском парке много ваших работ, а есть ли подобные скульптуры в городе?
– В Бийске тогда никто, кроме Александра Яковлевича Черемисина, не вкладывал деньги в скульптуру. Я его склонял к тому, чтобы сделать хотя бы одну в городе, а не в парке. Но, как он справедливо отмечал, самое первое - это охрана. Их просто разломают, если не присматривать. Стоит вспомнить ту же скульптуру «Петр и Феврония», которая стоит в парке Гаркавого: крест у нее уже не раз крали, и даже золотой палец отпиливали. А в Александровском парке созданные мастерами работы никто не тронет - они под постоянным присмотром, плюс их накрывают на зиму, если это необходимо.
Но Черемисин для города тоже старался: например, сделал захоронение семьи Морозовых.
К сожалению, у меня нет такого окружения, которое «срастается» с бизнесом, чтобы создавать скульптуры в городских парках. Идейная, творческая сторона, очень редко бывает поддержана деньгами. Моя внутренняя сущность всегда говорит: выбирай, либо ты в творчестве, либо - в бизнесе. Такое случалось не раз, и я всегда выбирал искусство. Нет у меня крутой мастерской, поддержки в городской администрации - но это меня не сильно угнетает.
Это наукоград, а не какая-то дыра
- И все же, наверняка вы любите город, в котором живете.
– Если посмотреть на современные арт-объекты, которые создаются мастерами во Франции, Германии, то увидишь, что там «прислушиваются» не к деньгам, а к мысли, которую хотят выразить.
У искусства базовая часть - дорогостоящая. Чтобы сделать скульптуру выше трех метров, нужно более миллиона рублей. При этом, архитектор должен «вжиться» в идею, а сооружение должно быть технически безопасным: ни на кого не упасть и не привалить.
Фараон своим мастерам наверняка говорил: делайте хоть сто лет, хоть двести - но надо, чтобы было вот так! Ну а нам нужно посмотреть на Запад, взбодриться, чтобы что-то сделать. Мы несколько приземленно мыслим.
Чтобы поднять культуру Бийска, нужно очень постараться. Старые памятники, архитектура - разрушаются, а новые - не создаются. Конкурсы, которые открывают для творческих людей площадку для работы, не всегда честные, и большой вопрос, насколько их результаты ориентированы на эстетику, а не деньги. Помните такой проект «Золотые ворота», который организовали к 300-летию города? Это был лишь повод собрать конкурс: потом все быстренько замяли, заровняли. Конкурс прошел - все похлопали и разошлись.
Когда Бийск назвали «наукоградом», все в администрации захотели, чтобы на въезде было написано, что это наукоград, а не какая-то дыра. Были созданы проекты, которые отняли много материальных и моральных возможностей (распечатан альбом с эскизами). А потом скульпторам звонят и говорят, что взяли «тайм-аут», и, скорее всего, наш буклет тоже полетел в мусорку.
Готовые проекты могут быстро вырасти, на любом месте, главное - чтобы нашлись спонсоры, готовые все это оплатить. И у бийчан появилась бы возможность хотя бы на каких-то городских улочках, парках, скверах и площадях чувствовать себя так, будто живешь не в провинции.
Неужели Порубов сам не видит, что Александровский парк это образец кича??? Или это сеанс оплакивания умершего кошелька, щедро оплачивавшего Порубову свои хотелки?