Марина Александровна проработала медсестрой в бийской больнице №4 больше 20 лет
Красивая, ухоженная женщина, глядя на которую и не сказать, что у нее уже есть внуки, легкая в общении, у которой для стабильной жизни есть все – квартира, машина, работа, в одночасье решила отправиться на СВО. Это решение разделило ее жизнь на до и после и заставило кардинально пересмотреть ценности.
Она побывала в отпуске и встретилась с волонтерами движения «Вместе за СВОих». С общественниками поговорила о том, как живут медики на СВО, место ли там для женщины и, конечно, чем местные волонтеры могут помочь нашим ребятам. На встрече присутствовали и журналисты «БР».
Надеюсь, стрелять не придется
– Марина, все-таки женщины на СВО – для многих до сих пор это звучит непривычно. Вас призвали как медработника или вы сами захотели заключить контракт?
– О том, что моя помощь может пригодиться на Донбассе, я задумывалась с начала СВО, когда пошла информация, что туда требуются медики. Но когда я в первый раз пришла в военкомат, мне отказали. Потом я несколько раз оставляла заявку на «Госуслугах», и тоже много раз получала отказ. Дело в том, что женщин, которые старше 45 лет, как правило, не набирают. Но я оказалась настойчивой. Знала, что в медицинских ротах работают женщины.
– Что вами двигало?
– Это был какой-то порыв. Я точно знала, зачем туда еду. Спасать жизни. Перед тем как подписать контракт, я пришла в церковь и сказала батюшке, что собираюсь на войну. Он сначала с непониманием посмотрел. А когда пояснила, что я медик, что хочу приложить свои силы и умения там, где они особенно нужны, он меня благословил.
– Вы сразу попали в госпиталь?
– Нет. Когда я подписала контракт, меня направили в учебную часть. Три месяца учили стрелять из автомата, кидать гранаты. Но больше всего я хочу, чтобы мне не довелось стрелять по людям. Однако понимаю, что однажды может наступить момент, когда придется доставать автомат и отстреливаться. Так, например, было под Курском: медикам пришлось взять оружие и начать отбиваться.
Боятся пикнуть
– Очевидно, вам приходится иметь дело с потоком раненых, чьи травмы отличаются от тех, с которыми обращаются в городе. Какие самые сложные случаи?
– Когда не сразу удается вывезти ребят. Бывает же так: идет обстрел или в небе беспилотники. А там жара, и за это время мухи могут успеть отложить яйца в рану. Тогда дело осложняется.
– Как ребята переносят раны?
– Очень стойко. Держатся. Даже если ранения тяжелые и видно, что больно, ребятам стыдно даже пикнуть. Ну, такие большинство мужчин. При этом их может напугать вид шприца. Вот он заходит такой – бодренький, говорит, все хорошо. Начинаешь ему разрезать повязку, тут он видит свою кость – и все, бух! – теряет сознание. Со шприцом так же – ранение солдат спокойно выдержал, а увидел иголку – и сразу «ой-ой-ой».
– Было то, что поразило в бойцах?
– То, что даже будучи ранеными, многие из них стесняются вещей, которые в тех условиях не имеют никакого значения. Климат там теплее, летом – до 46 градусов. А если ребята на позиции, то воду им подвозят. Понятно, в такой ситуации особо помыться негде. В реке нельзя – летают дроны. И вот привозят нам в такое время раненых, а они еще извиняются – мол, простите, я берцы две недели не снимал. Думаю: «Да какие берцы? Отмоем! Тебе не об этом сейчас думать надо!»
Редко кто без крестика
– Морально тяжело было перестроиться на новый лад?
– Первое время я часто плакала. Если какое-то тяжелое ранение видишь, понимаешь, как парню больно. Расстраиваешься, конечно, сочувствуешь. А потом как-то взяла себя в руки. Поняла, что нужно быть пожестче – это более профессионально. Но все равно понимаешь, что в любой момент может просто «прилететь» – и все закончится. Абсолютно все. И не только понимаешь, но и видишь все это, потому что каждый день приходится иметь дело со смертями, с тяжелыми ранениями, с увечьями. Ну невозможно к этому относиться спокойно. У меня на памяти один боец, который в итоге погиб – у него было тяжелое ранение. Он говорил перед самым концом: «Вижу мать мою рядом и отца».
– Что помогает в такие минуты?
– У нас в бригаде есть священник – отец Георгий. У него прямо как по расписанию: с утра – в одно подразделение, потом – в другое. Он со всеми поговорит – и как-то на душе спокойнее становится. Вроде бы даже кажется, что мы в безопасности. Не знаю, почему так.
– Вера в таких условиях необходима?
– Каждый решает для себя, но почти у всех ребят, когда они поступают, мы видим иконки, крестики. Редко кто без крестика встречается.
– Многие их тех, кто отправляет на СВО гуманитарную помощь, стараются вложить еще что-то личное – открытку или еще какую-то мелочь. Приятно получить такое?
– Без сомнения. Я видела, как ребята в госпитале подолгу разглядывали детские рисунки, которые им прислали совершенно незнакомые люди, или читали письма от тех, с кем никогда не виделись. И вот эти взрослые мужики, которые воюют, смахивают слезинки. Или пришлют, например, носки, а в них – конфетка. Мелочь, а приятно.
Ненависти нет
– Гражданские к вам поступают?
– Да, старики, женщины, дети – все страдают. На них так же с дронов скидывают заряды. Вот пример: вышла бабушка в огород, копает морковку, а на нее «прилетает». И тот, кто этим дроном управляет, прекрасно видит, что это точно не военный человек. Им без разницы по кому бить – боекомплектов не жалеют. Это поколение геймеров подросло. Вот эти детки избалованные, которые просидели за компьютерами, а сейчас это их любимое дело – они стреляют по людям как в компьютерной игре – бабах! – и кого-то убил. Что у них в голове?..
Дети поступают раненые, потому что вокруг – кассетные боеприпасы. Вот так летит одна мина, а потом раз – и из нее много-много металлических штучек, похожих на цоколь от лампочки. И таких 20−30 штук вокруг раскидывает. Если на нее наступить, то ногу оторвет, если взять в руку – оторвет
руку.
– На этом фоне межнациональные отношения остро стоят?
– Мы же видим, что с той стороны воют не украинцы. Это наемники из разных стран. И им неважно, по кому бить – по украинцам или по русским. Наш госпиталь расположен в одном из новых регионов – тут и те и другие проживают. И уживались десятилетиями. И никогда не были врагами, а всегда были братскими народами. Больше скажу, ни у местных, ни у военных нет вражды или ненависти к ним. Все понимают, что это – политика. Но как же тяжело в такой ситуации семьям! Я однажды разговорилась с женщиной – медсестрой из педиатрии. У нее два сына, один в Киеве, а другой – в России. Она говорит: «А как быть матери? Они оба – мои дети». А их пытаются разъединить...
Медики «стоят» дороже
– Госпиталь тоже может оказаться под обстрелом?
– Да. Тот, в котором я работаю второй год, на моей памяти обстреливали несколько раз. В прошлом году по осени прямо рядышком «прилетало». Было понятно, что снаряды падают с разных точек и именно на конкретную цель. Тут же и техника, и люди в военной форме. Наш госпиталь размещается в пяти зданиях. Только возле нашего здания лежит два неразорвавшихся снаряда. А сколько их еще разбросано по округе? Мы-то хотя бы увидели наши снаряды. Один прям под угол здания вошел. Вызвали саперов, они пояснили, что если подрывать, то есть обезвреживать, то здание обрушится.
– Их так и оставили?
– Да, они уже отсыревшие и вряд ли сработают. Ну, хотя бы радует, что у них есть некачественные снаряды.
– Но ведь не всегда можно отложить оказание помощи и эвакуироваться?
– Конечно. Вот представьте: работает развернутая операционная. Начинается обстрел, а на столе лежит раненый. Рядом стоят анестезиолог, хирург, ассистент хирурга, операционная сестра и санитар. И они не могут отойти. Если других раненых мы можем спустить в подвал, то операцию никак не отложишь. Поэтому медики собираются с духом и доделывают свою работу.
– То есть по медикам тоже бьют?
– Я так понимаю, там идет коммерческая политика, когда за каждого убитого бойцы ВСУ и наемники получают определенную сумму. Поэтому они не дают вывезти раненых – добивают. А медики еще больше «стоят», чем простой военнослужащий, потому что медик – это тот, кто может вернуть боевую единицу в строй.
– Среди коллег были такие пострадавшие?
– К сожалению. Женщина из бригады получила тяжелое ранение, причем была почти в тылу, рядом с нашим госпиталем. На нее заряд сбросил дрон. Обе ноги были перебиты, рука, другие мелкие ранения. Одну ногу ей удалось спасти, а одну все-таки пришлось ампутировать.Тогда нам по рации объявили, что нужна кровь. Приходили сдавать все, у кого были те же группа и резус. Моя не подходила, но ты понимаешь, какое счастье, если частица твоей крови поможет человеку сохранить жизнь.
– Сложно работать после подобного?
– Выдерживают не все. У нас была женщина, которая решила уволиться после нескольких обстрелов. Она получила контузию, и у нее начался панический страх. Ее можно понять. У нее дома были трое детей. Для женщин, которым уже за 45, есть некоторые послабления – им дают уволиться.
«Бия, ответьте!»
– Часто встречаете ребят из Бийска?
– Да, вот как раз в нашей бригаде много бийских парней. У нас в госпитале двое бийчан работают в охране. В медвзводе есть еще девушка из Бийска, из заречной части города. А еще по позывным понимаешь, что это кто-то с твоей земли. Мы же в основном по позывным обращаемся, иногда даже имена друг друга забываем. Как-то слышу кого-то вызывают: «Бия, ответьте, Бия!» О, думаю, знакомое.
– Когда понимаешь, что перед тобой земляк, что происходит в душе?
– Теплее становится. А если это раненый – то и ему чуть-чуть полегче. Помню, нужно было сопровождать раненого темной ночью. Мы ехали на скорой. На него переставало действовать обезболивающее, он начал постанывать. Я его держу за руку, говорю: «Держись, держись, скоро приедем». А он в ответ: «Все выдержим, мы же бийские». Я удивилась: «Что?» Он говорит, что родом из Бийска. «Да ладно? Я тоже. На тресте живу». Он сразу голову поднял, разговорились – немного забыл про боль. Оказалось, он из Заречья.
Коты в помощь
– Женщины сложнее переносят бытовые трудности. К чему вы оказались не готовы?
– К тому, что будет столько «соседей». И я не про людей. Здесь много мышей и блох. Мыши буквально по головам ходят. Вот как с ними справиться? У нас в подвале живут три кота. Только так и спасаемся. Травить – не вариант, если мышка сдохнет, смрад будет стоять, пока она не истлеет. Другая проблема – земляные блохи. Ужасно кусачие. Тут только аэрозолями спасаться.
– А с питанием есть проблемы?
– Ну, мы точно не голодаем. Тушенки у нас вдоволь, она уже не лезет. Иногда получаем сало. Есть огурцы, помидоры, сыр, яйца, крупы, картошечка, морковка, лук. То есть все необходимое. Но здесь такие особенности климата – нужно все это постоянно перебирать, чтоб не сгнило. Весной, осенью, зимой очень высокая влажность. Снега почти не бывает. Выпадет – и тут же тает, как у нас в начале ноября.
– Вы живете в госпитале?
– Да, в подвале здания. Здесь свои особенности. Понятно, не как дома. Душ – на этаже выше. Поэтому, когда выбираешься домой в отпуск, первый делом хочется просто отлежаться в ванне. Там такой возможности нет.
– Но чем-то можно себя порадовать в свободное время?
– Мне помогает отвлечься кино. Я привезла туда ноутбук и, когда есть время, стараюсь включить какой-нибудь фильм – комедию или советское кино. Недавно с удовольствием пересмотрела «Мимино».
– Вообще, такое кардинальное изменение условий существования меняет взгляд на комфорт?
– Еще как! Я вот в отпуск в Бийск прилетела, а здесь у людей самая большая проблема – пробки, из-за того что ремонтируют дороги. А там, откуда я, дорог нет от слова «совсем». И попробуй по этим кочкам довезти больного, например, после лапаротомии или с раной грудной клетки. Поэтому все то, что я раньше считала трудностями, оказывается, совершенно не важно. Самое важное – жизнь.
Отзывы о встрече «Вместе за СВОих»
- «Женщина и война – это, кажется, несовместимые понятия. А когда Родина в опасности, каждый решает для себя, как можно ей, Родине, помочь. И вот наша сегодняшняя гостья с позывным «Мак» рассказала о своей службе во фронтовом госпитале, о том, что присутствие женщин делает мужчин более выносливыми и терпеливыми... Нам интересно было все – бытовые условия, опасность, достаточно ли медикаментов, одежды, продуктов и чем мы, волонтеры Бийска, можем помочь. Встреча была взаимно интересной и, надеемся, что связь с этой медицинской ротой, где много бийских ребят, будет постоянной».
- «Какая замечательная встреча с таким близким и родным по духу человеком! Я всегда обожала свою профессию, а сегодня в очередной раз поняла, что выбор правильный и с такими бойцами мы победим!»
Молодец сестричка. Здоровья и удачи.