Как пронести музыку через всю жизнь и найти свою мелодию
Бийчанин Сергей Орлов, доктор социологических наук, профессор и, как он говорит о себе, меломан с 55-летним стажем, из тех редких коллекционеров грампластинок, что может буквально за несколько минут найти нужную среди сотен других. А еще у Сергея Борисовича уникальная память, он точно и до мельчайших подробностей воспроизводит события минувших лет, что не воспользоваться этой способностью и не окунуться в историю развития Бийска музыкального мы просто не могли.
Дядюшка Бэмс, Криминаль и Усатый
Музыку Сергей Орлов любит всю свою сознательную жизнь. Когда у его родителей появился старый катушечный магнитофон «Айдас», который воспроизводил мелодии на 19-й скорости, мальчик первые услышал песни бардов. Несмотря на плохую запись, музыка его сразу заинтересовала.
И вот Орлову около 13 лет. В то время как «хорошие ребята» ходят на пионерские сборы и собирают металлолом, он «шарахается по городу» с огромным катушечным магнитофоном на плече. У взрослых приятелей переписывает музыку: Владимира Высоцкого, «The Rolling Stones», «The Beatles».
– Помню, первая группа, которая меня настолько поразила, что я до сих пор ее люблю , – «The swinging blue jeans», они начинали вместе с «Битлами», – рассказывает он, перебирая пальцами старые пластинки.
Судьбоносным в своей жизни он считает знакомство с первыми «бронтозаврами» бийского рока.
– Как в Бийске все это начиналось? У нас в городе были студии звукозаписи, куда ты мог прийти, и тебе по официальному каталогу записывали пластинку на 78 оборотов. Но если на студии были знакомства, тебе могли записать и «что-то эдакое». В нашем городе было три первых «кита», которые несли музыку в массы, а деньги – в кассу, один из них – это Дядюшка Бэмс. Человек легендарный. В конце сороковых его выслали из Риги за тунеядство. На цыгана был похож: большие зубы, кудрявые волосы. Он все время ходил в шейном платочке, белой рубашке и шортах, оголяя кривые волосатые ноги. Жил в центре, работал художником, – продолжает Сергей Борисович.
Тогда шиком считался катушечный магнитофон «Тембр». Его не продавали в розницу, и он был предназначен только для студий звукозаписи, но люди все равно его как-то «доставали».
– Потом я познакомился с Серегой Кузнецовым по кличке Криминаль. И самый главный, конечно, Серёга Руденко по кличке Усатый, с длинными черными волосами и усами, ярый антисоветчик, – усмехается рассказчик. – У него дома целая стена была уставлена магнитофонными катушками с записями, каждая стоила девять рублей, по тем временам – это очень много. Я покупал такую катушку, слушал, потом себе переписывал, снова приносил ему, доплачивал рубль и забирал другую катушку. Так я начинал знакомиться с музыкой.
Сергей Орлов говорит, он рад, что не владел иностранными языками и не понимал смысла песен, потому что тексты там, как правило, «были очень глупыми». Но и тогда, и сейчас – важно само звучание. Он помнит, как приходил домой из школы и пока два раза не прослушивал «Deep purple», не садился за уроки.
Меломаны становились фарцовщиками
В 70-е годы в нашем городе стали появляться первые фирменные пластинки, но их было мало. Буквально, если у тебя есть пять таких пластинок, ты считался крутым. Пластинка стоила в среднем 60−80 рублей, а это – две трети зарплаты советского человека. Соответственно, чтобы их покупать, нужно было как-то «крутиться». Поэтому деньги Сергей стал зарабатывать уже начиная с седьмого класса, во время каникул – разнорабочим, полученной зарплаты хватило на магнитофон. И тогда он понял: это золотое дно. С тех пор каждое лето парень был занят.
– Помню, когда я уже учился в девятом классе, в центре у нас был магазин «Мелодия» и при нем студия звукозаписи. Я приезжал туда с утра, с катушками, продавал их штук пять и зарабатывал примерно 15 рублей. На эти деньги, чтобы вы понимали, можно было две недели питаться в столовой, – говорит Сергей Борисович. – В институте все стало постепенно переходить в коммерцию, если ты так сильно увлекаешься музыкой, неизбежно будешь «фарцевать». В Бийске, например, не было в продаже жевательной резинки. Я ездил за жвачкой в Москву, за рейс зарабатывал около полутора тысяч рублей.
Благодаря таким заработкам Сергей и в школе, и в институте был провинциальным модником, «хиппи по-бийски»: длинные волосы, пиджак по колено, и брюки, конечно, клеш. За внешний вид его все время гоняли и порицали.
– К счастью, мне повезло, когда я пошел работать в Алтайский научно-исследовательский институт химических технологий в социологическую лабораторию. Там на то, как выгляжу, внимания никто не обращал, говорили: у нас главное – работа, а как, в чем вы ходите, никому не интересно. И мне сразу стало так хорошо жить! И музыку я не оставлял никогда, – с теплом вспоминает Сергей Борисович.
В 1979 году приятель из Питера стал по его заказу присылать пластинки. Интересно, что у нас были популярны те, которые, в принципе, не пользовались большим спросом на Западе. Допустим, не очень любили группу «Led Zeppelin», а попсу «второго эшелона» – «Smokie», «Boney M», «Chilly» и прочее скупали на ура.
Отдельной темой шла музыка, которую производили страны народной демократии: Болгария, Венгрия, Чехословакия, Польша. Тогда они тоже особой популярности не снискали, зато сейчас многие из этих пластинок стоят дороже, чем даже, допустим, какие-то западные. Сергей Орлов говорит, что рок-музыка тоже была популярна в Советском Союзе очень локально.
– В Бийске, даже в самый расцвет популярности рока у нас, может быть, человек 100 было, которые этим занимались. Мы все собирались на центральном рынке.
Настоящая революция в мире музыки произошла, когда появились магнитофоны. Любой человек мог по доступной цене купить его себе и записывать то, что хочется. Сразу появились люди, которые на этом зарабатывали, их называли «писатели».
– В нашем городе таких было несколько, главный – Саша Белкин. У него было два крутых катушечных магнитофона, они стоили дороже, чем, допустим, машина «Жигули», – делится Сергей Борисович. Замирает, что-то припоминая, и сразу добавляет новые факты. – Кстати, в Бийске, что интересно, было много танцплощадок с живой музыкой. На сахарном заводе, на вокзале, в центре, и на «Детском мире» – самая крутая. Там играли самодеятельные музыканты, которые копировали один в один западную музыку. Но на танцах разрешалось играть 80 процентов советской музыки, и только 20 западной. И вот один из первых настоящих хиппи, Слава Шизгарик, такой маленький, с белыми волосами, все то время, что играла попса, стоял на сцене отвернувшись. Ему было стыдно. Но на последние две песни он резко поворачивался, гитара звучала как пулемет! И пел Paul McCartney –«Monkberry Moon Delight». Вся толпа ревела! Жаль, он рано умер, наркотики...
В 1979 году начались дискотеки, и, как только появился «Ласковый май», другие мелодии, кажется, были забыты. Страну «колошматило», людям было просто не до музыки, а в 1990-е годы рынок полностью заполонили компакт-диски. Виниловые пластинки одни использовали, делая из них горшки для цветов, а другие и вовсе выбрасывали в мусор.
Грампластинки – на всю жизнь
– А я все равно любил это все, знал все «медвежьи углы» нашего города, куда их «скинуть» могли, – улыбается Сергей Борисович. – Помню, февраль, пурга, приезжаю на улицу 2-я Форштадтская, там и летом-то не пробраться, а тут! И вот мужик выходит ко мне, стайку открывает, вытаскивает пачку пластинок. Там «Pink Floyd», «Shadows», «Electric Light Orchestra»... Я находил и спасал эти пластинки.
Все, что мог, делал сам – отмывал, склеивал. Некоторые экземпляры приходилось отдавать в работу приятелю – у него была специальная мойка для пластинок.
– Для нас музыка была вещью сакральной, – многозначительно поднимает палец Сергей Орлов. – Мы жили по песне «Гудбай, Америка» группы «Наутилус Помпилиус». Эти музыканты были для нас почти богами. У каждого меломана на стене висел какой-нибудь любимый постер. А сейчас музыка – это быт. Вы встали с утра, что-нибудь включили, пропылесосили ковры, позавтракали, а музыка где-то там, что-то играет невнятное. И интереса-то особого нет...
В то время как компакт-диски совсем сошли на нет, винил, кажется, даже вышел на вторую волну своей популярности. Продаются и современные граммофоны, где их можно прослушать, и коллекционеры пополняют свою музыкальную библиотеку, выискивая старые издания, покупая их с рук.
– Знаете, что интересно? Я стал любить вещи, которые в детстве ненавидел, – подхватывает мысль Сергей Борисович. – Я очень не любил песню «Снова замерло все до рассвета» («Одинокая гармонь»). Сейчас это одна из моих любимейших песен. У меня есть пластинка, где финский аккордеонист играет русские песни, ее я чуть ли не каждый день слушаю. Люблю советскую эстраду 60-х годов (и вообще все советское), Майю Кристалинскую, Лидию Клемент, Муслима Магомаева – это был лучший певец в нашей истории. Чем хороша пластинка в отличие от компакт-диска? Это формат книги, что соразмерно человеческому восприятию. Компакт-диск поставил, он играет несколько часов – надоедает, а пластинка, как правило, сосредоточивает в себе выжимку, лучшее.
В Бийске, что интересно, в основном были только «тематические» коллекционеры грампластинок: кто-то собирал «Manfred Mann’s Earth Band», кто-то «Deep Purple» или «Giorgio Moroder». У Сергея Орлова пластинок много, но любимых – всего штук тридцать.
– Одна из них – где финны Высоцкого поют, с удовольствием слушаю, – показывает он их. – Или вот пластинка, которая связана с моим школьным и потом уже институтским лучшим другом Валеркой Тюриным. У нас была любимая пластинка – «Mailer Mackenzie Band», это не известная широкой общественности голландская группа. Ностальгически слушаю. Еще Чеслав Немен, люблю все его композиции.
Сергей Орлов подготовил даже ретроспективу в грампластинках, листает их одну за другой. Вторая пластинка Элвиса Пресли 1956 года, за ней – настоящий рок-н-ролльщик Чак Берри, классика – «The Beatles», их третья пластинка.
Далее «The Rolling Stones» с эпатажной пластинкой «Sticky Fingers» («Липкие пальцы»). На конверте оригинальной пластинки даже замок на джинсах расстегивался! Голландская группа «Monotones», у них вышел всего один альбом – это, по словам Сергея Борисовича, «сочетание кабацкого стиля и диско».
– Вот моя любимая, из личной коллекции, «Червоны гитары», – показывает он последнюю в ряду. – Мне нравится классический состав с Кшиштофом Кленчоном. Он три первых альбома с ними записал, а потом ушел. Погиб в начале 1980-х, разбился.
Все пластинки оформлены по-разному: одни стандартно, с фотографией певца и списком композиций, другие оригинально. С течением времени исполнители стали привлекать к этому вопросу известных художников, создавать запоминающееся оформление, развороты, вкладки. А некоторые коллекционируют исключительно обложки – покупают пластинку и даже ее не распечатывают.
– У вас есть самая любимая мелодия? – спрашиваю напоследок, ожидая, что ответ при таком разнообразии музыки, конечно же, будет «нет».
– Есть. Из фильма «Шербурские зонтики», – сразу отвечает Сергей Орлов. – Она очень известная, существует около тысячи вариантов исполнения этой мелодии. Но моя самая любимая – от советской группы «Новый электрон». Хочу пожелать всем: любите музыку, она продлевает жизнь.
От редакции. Если у вас есть ненужные пластинки, можно принести их в редакцию «Бийского рабочего», мы передадим их Сергею Борисовичу Орлову.
Шизгарик не Слава. а Валера